Прежде…

“В этом мире я только прохожий…”
 С. Есенин.
Открылось мне, что я была и… прежде,
Что весь мой путь – свидетельство веков:
В нем старины изящная небрежность
И грохотанье лагерных оков…

Не спорьте – я давно существовала:
Я знала кровь междоусобных битв,
Я угнанных в полон освобождала
Под пение языческих молитв.

При мне в Московии кропили воду
И усмиряли своенравный Дон.
Во мне гудят крестовые походы
И крепостные стены городов.

…Смешение событий летописных,
История, разросшаяся вширь-
Единой повестью их образ тиснут
Во многих поколениях – души!

И оттого считать себя прохожим
По ленте уносящихся секунд
Несправедливо, странно, невозможно!
Я унаследовала этот бунт!

…Непримиримость – вредная привычка-
Выбрасывает нас из ряда – вон!
И все ж гоню уютную обычность –
И с грустью вновь пишу, и с торжеством:
“Нет! Лицезреть, как с хищною повадкой
Здесь превращают прошлое в золу…
Смотреть со стороны на эту схватку –
Не что иное как продаться злу!”

***
Отбросив громогласность восклицаний,
Я только тем живу, что созерцаю
Все, чем успеют обрасти глаза,
Все, что имеет свойство – исчезать…

Вчерашний снег

Прощаясь с первым снегом декабря,
Как с первым и единственным ребенком,
Благословите в лунные моря
Его - в последний раз в ладони скомкав.

Запомните рисунок и сюжет:
С холста взмывая, улетает лебедь…
…Вчерашний снег, которого уж нет,
Которого не повторить на свете.

Но поле зимнее окутает другой –
Меткаль в алмазах, только, может, жестче.
…Как поезд тающий, истекший год,
Запечатленный – в Новогодней ночи.

…Так, вслед потерям мы стяжаем вдруг
Побед подаренных периодичность:
Взамен унынью – радостный испуг.
Взамен уходу – Рождества величье!

Поэтам родного края

(В.Бакланову, В.Каракулову, И.Кобелеву)
Не станет он насильно в душах рыться,
Спокойно примет прозвище “изгой”-
Поэт меж нас – все тот же странный  рыцарь,
Беспомощный, наивный и смешной.

И пусть сейчас не время донкихотства
И крылья мельниц канули в лета,
Мелькает поразительное сходство
В знакомых заострившихся чертах.

… Прорвав тясячелетия и даты,
Как киноленты скользкую струю,
Зубами выдернув чеку гранаты,
Переродившись вдруг и став солдатом,
Лицом к лицу он видел смерть свою.

И в дикой схватке складывались рифмы.
Дрожал в окопе волосок чернил…
И все ж не он- в героях войн и мифов,
Хотя не лгал, не трусил, не чернил!

Калейдоскопом  карнавальных масок
Блуждает ныне он в толпе людей.
Поэт в России- не на трон помазан-
Он- горький пьяница и лицедей,

...Он- нищий, погруженный в униженье,
Дрожащий за копеечную медь,
Продавший и пальто, и… уваженье
За сладкий хмель, табачный дым и снедь.

...А может быть, с решимостью завидной,
Горя пожаром васильковых глаз,
Он корчится в коляске инвалидной
И силится привстать, встречая нас.

Но нежность в его немощных ладонях
Преобразует в стих бунтарский слог!
…И так тепло в сиротском его доме!
И так безжизненны подобья ног…

Все изувечено- тела и судьбы!
…Поэт в сутане! Это ли не крест?!
Он, сан приняв, себя не прочит в судьи,
От мира отказавшись наотрез.

Мерцают свечи в деревенском храме.
Священник грешный чист у алтаря.
И коль глухой его молитвой ранен,
Не прекратится светлая заря.

И коль незрячий его светом ранен,
Родной покос не будет пустырем.
Поэт в России - он все тот же странник,
Который стал для нас поводырем!

Верность

I
Буду служить до скончания века,
Я поняла, лишь тебе!
Верность свою родила я калекой
В странствующей арбе. 

Все искорежено в ней, уродливо-
Плод моего труда!
Только в тебе нахожу я родину,
Где так легко рыдать.

…Нету меня! Я давно погибла
В недрах твоей земли.
Помни мой стан, раскаленно-гибкий,
Жажды твоей залив.

Как бы его исчерпать ни пытались,
Жадностью отравить –
Ты, только ты в себе носишь тайну
Нашей живой любви.

Но… Среди тысяч людских трагедий
Эта – особняком:
Разных миров мы с тобою дети,
Разбросанные далеко!

…Все от тебя я снести готова:
Милуй, забудь, убей!
Даже приняв страстный бред другого,
Буду служить – … тебе!

II
Всю боль разлуки я возьму себе:
Зеленое царство ты покинешь первым.
А я твоим непогребенным  нервом
Пульсировать останусь и … робеть.

Робеть, лишившись кожи на душе, –
Ведь только ты являлся ей защитой,
Ее энергией неистощимой,
Которую мне не впитать уже!

Бояться наступления зари,
Которая не вспыхнет твоим утром.
И я метнусь внезапно вслед кому-то,
Твои черты пытаясь в нем узрить.

Но встреча не приемлет двойников!
Я ошибусь и расшибусь о камни:
И сломанными, сбитыми руками
Во сне соприкоснусь с твоей рукой.

А возвратившись в лоно суеты,
Обожествляя этот странный случай,
Я отшатнусь: ты - лучший, лучший, лучший!
Единственный мой, где же ты?

…Всю боль разлуки я познаю впредь:
Земное царство ты покинешь первым,
И царств небесных ты познаешь верность,
Но для меня не сможешь умереть!

***
Спаси меня, ночная тишина!
Ты самая гуманная из судий…
Пускай, пускай не заподозрят люди,
Что ты явилась надо мной стенать.

Но, надевая плакальщицы плат,
Ты снова сделаешь меня мирскою
Затем, чтоб я, объятая покоем,
Свой возглас обезглавить не смогла.

…Я окажу почтительный прием
Я буду, как на исповеди, кроткой.
И пусть окажется бесповоротным
Последнее решение твое!

***
Мне легко на пределе возможного,
Словно птице у края скалы!
Ведь нелепо дружить с осторожностью,
Если против течения плыть!

…Половинчатость - это ли способ,
Чтоб заставить себя уцелеть? -
Потреблять  лишь безвредную прозу
И спокойно ходить по земле…

Прелюдия

Оставьте свои ложные стенания
О страхе, о морали, о суде… -
Я воспеваю… прелюбодеяние
И поклоняюсь чувственной звезде

Не потому, что счастьем избалована,
А потому, что я дерзнула быть
Истерзанной, безумной, … исцелованной,
Изнемогающей, не смеющей забыть.

Я славлю страшное великолепье,
Дарованное призрачной страной,
Где руки милого так страстно лепят
Нагой мой образ – образ неземной.

Страной, где увяданье вне закона,
Где не опошлено святое естество,
Где не от боли истекают стоны
И двое сотворяют … божество.

…А мне недолговечность повелела
Спешить – отдаться и строкой грешить…
Я чувствую, как прорастает тело:
Не плоть от плоти – плотью – из души!

…Случайный гость, так истово мне нужный,
Которого не ждать я не могу,
Лаская грудь, он мне ласкает душу
Лучами огнетворных своих губ.

И лишь ему, минуя расстояния,
Глазами ночи крикну: Позови!
Пороком смертным прелюбодеяния 
Не называй прелюдию… любви!

 
Дерево жизни

Тонка побегов изначальных кисть.
Подобие коры под рыжей пленкой.
Ростка укоренившаяся жизнь,
Как схожа ты с рождением ребенка!

И первый вскрик мне угадать легко,
Когда порывом радостного ветра
Окатит клейкость крошечных листков
И примет мир явившуюся ветку.

Пускай же благосклонностью лучей
Не обойдет он рук моих творенье!
Молюсь Пречистой Матери своей,
Чтобы она спасла его от тленья,

Чтоб крону одарила красотой
И несгибаемостью исполинной,
Чтобы никто со зверской простотой
Не тронул беззащитную вершину.

...На каменистой почве привелось
Мне дерево свое вселить в пространство.
Оно взросло - сквозь кровь мою прошло,
И я шепчу... без грусти и жеманства:

«Возьми себе зарю и звездный дождь!
(Жаль, краткий путь здесь предназначен людям!..)
Когда могущество ты обретешь,
То на земле меня уже не будет».

***
Жизнь - жернова временных событий.
Неотвратимо грубый помол.
Как волчица, хочу забыть я,
Голову уронив на стол.

Только сможет ли вопль звериный
Передать всю надрывность дум?
Бедоносно сутуля спину,
Пред лампадою упаду.

Что же сталось? Ведь все привычно:
Больше - меньше, еще укол... -
До безумия боль безразлична,
Лишь в углу исцарапан пол...

Бытие, что же ты уродствуешь,
Словно пробуешь нас на зуб:
То гильотиной встаешь ты острою,
То посылаешь с небес... звезду.

Жду от тебя перепад давления,
Не ропща, не смеясь,
Упираюсь в тебя коленями -
Нет! Не надломилась я.

В недоуменьи глядишь ты искоса:
«Сильная, мол, ну что ж:
Знаем лето твой норов выкосит,
Выкосит, будто рожь.»

Так, в немом диалоге с сущим
Мне пребывать до конца.
Я, как дитя, свою мать зовущее,
Ищущее отца.

Страх мне знаком, если скрипнут дроги...
Но не об этом речь -
Всех, кто до дрожи мне здесь так дорог,
Я не смогла сберечь.

Неоконченный очерк

Неоконченный очерк. Многоточий следы -
Словно в белом снегу утопают чернила.
Вновь чьего-то молчания треснули льды
И в блокноте легли откровеньем пугливым.

И опять, как сообщник чужого пути
Я застигну врасплох его жгучие страсти.
Собеседник мой верный! Пойми и прости:
То не грех любопытства, а миг соучастья.

Мне его не презреть, не отбросить потом,
Будто вырванный лист перечеркнутой чести.
Быстро пишет рука. Но нахлынувший ком
Оставляет строку на нетронутом месте.

...Неоконченный очерк. Открытостью ран
Он сочится во мне и не может иссякнуть.
И гостит в моем сне от ночи до утра
Никого не предавшая тихая память.

Снова дни утекут огнекрылой волной,
И мой собственный мир в голосах растворится.
Я нащупаю лист, что когда-то давно
И меня превратил лишь живую страницу.

…Многоточий следы. Точно клавишей трель.
Ты ее отогрей-прочитай, коли хочешь!
И зимою, случается, грянет капель,
И к себе позовет неоконченный очерк.

***
Измученная странница - душа,
Субстанция небесной пыли,
Прости существ, которые забыли,
Когда ты в каждого из них вошла.

Душа - заложница, душа - раба,
Внедренная во плоть самоубийца,
Взгляни на эти алчущие лица,
Которым раствориться во гробах!

Им невдомек, что ты еще жива,
Что, разрывая бренные одежды,
Ты им кричишь: "Одумайтесь, невежды
Довольно вам себя четвертовать!"

…Нам не услышать зов из глубины:
Мы так непоправимо толстокожи.
И мир уже слезами обезвожен
И обезбожен жаждою войны!

…В груди, что в клетке, нищенство влача,
Ты гнев не шлешь на род жестокосердный
Страдая, ты желаешь свергнуть
Несчастного, слепого… палача!

Вы дали мне понять необходимость
Самой себя в отрезке кратких дней.
Любимые мои, не уходите!
Без вас мне бесприютно, как на дне.

Я жгу мосты… Я к вам бросаюсь тенью!
Вы - мой несокрушимый мост…
Вы… дарите мне счастье обретенья.
Без вас мне не подняться в полный рост

И ощутить сквозь лихорадку мыслей,
Что даже смерти маска не страшна,
Что под топор пойдешь или на выстрел,
Лишь только бы постичь, что ты нужна.

…Как трудно веру отыскать и верность,
Суметь без принуждения понять!
Благодарю, что из житейской скверны
Вы вновь и вновь поднимите меня!

И как бы облик ни был мой ужасен,
Как ни пронзала адская игла,
Ни милостыню я возьму, ни жалость,
А соприкосновение ваших глаз.

И в час, когда последнюю обитель
Мне покидать придется… навсегда,
Любимые мои, не уходите! -
Я песню сердца молча вам отдам.

Голос совести

Кто подарил им мантию величья,
Кто увенчал бессменностью постов
И повелел, что знаками отличья
Им будет скипетр, слава и… престол?!

Они легко идут по нашим спинам,
Распластанным в поклоне жалких слуг,
Своим самодовольством исполинным
Вселяя в нас покорность и испуг.

Переступив брезгливо и поспешно
Через привязанности своих прошлых лет,
Они готовы бить, гноить и вешать
Всех, кто им не повинен на земле!

Богов не признавая и религий,
Они исправно жертвуют "на храм".
Хмельная брань их исповедей диких
В домах элитных льется - на ура!

…И голос совести взывает сипло -
Слова, давясь, перехватили рот:
"Россия, нищая Россия!" -
Трон новоявленных господ!"

***
По одиночеству ступая босиком,
Из плена рук освобождая руку,
Я в безрассудство падаю ничком
И стук в двери сердечным крою стуком…

Ах сколько их, желающих вкусить
Моей истомы и моих объятий!
У них ли мне прощения просить?
Да, и у них! Хоть не понять им…

Просить за то, что три цены плачу
За вспыхнувшую чью-то одержимость,
Что неосуществимого хочу,
Саму себе творя непостижимой.

Что верой наполняю чью-то ночь,
Но остаюсь немеслимо-далекой,
Что я не помогаю превозмочь
Зари весенней пламень синеокой.

Что облаками шла в моей судьбе
Чреда имен и скорых расставаний,
За то, что время прибавляет бег,
Но дарит первоцвет очарований.

…Что это значит: похоть ли души
Снискание ли гордости скандальной?
Мой друг, ты с обличением не спеши -
Прими мой стих - листок исповеданий:

Не оскорбив тебя касаньем слов,
Не касаюсь я, что написала ныне:
"…Была одна, единая любовь
К не встреченному на земле мужчине!"

…Равнодушие, как скала,
Обрастает камнями, - полнится…
Жаль, что я для тебя была
Не любимая - а любовница!..

Весенние глаза

Мои глаза - жилище ожидания,
Беспочвенного, позднего, как сны.
Они пророчески распознают заранее
Бесплодный снег очередной весны.

Порой они мне кажутся чуждыми:
Их темный цвет с душой не совместим…
Мои глаза. Мне совестно пред ними
За горький блеск, что придала я им,

Что отняла способность озаряться
Огнями звезд, а не углями бед,
Что не дала к прозрению подняться -
Слепыми их оставила в себе!

…Грим нанесен в угоду странной моде,
Но пыль серебряную смоет с век:
В моих глазах сегодня половодье -
Под солнцем тает их соленый снег…

***
Если друг бросит в горе меня,
Если враг надо мной надругается,
Подними (ты ведь можешь поднять!) -
Труд за ближнего окупается!

Мои ноги по голень в золе.
Не добыты ни блага, ни ранги…
Ты воистину добрый мой Ангел,
Тот, что Бог мне ссудил на земле!

Последняя осень

Последняя осень XX века
Стоит молчаливая, словно вдова:
Движенья спокойны, опущены веки,
Привыкшие небо приоткрывать.

Последняя осень. Рябина плакучая.
От сгорбленных веток алеет черта -
Остались за нею неверие в лучшее,
Уродливость идолов, рощ красота…

А где-то не помня рубежную дату,
Не истины ради, а в "силу причин" (!)
Встречаются в гибельной схватке солдаты
(Азарт истребления неизлечим).

Расцвечены годы - холсты живописца…
Вот только оттенками скуден набор:
Багровые блики, бескровные лица,
Кровавые игрища, залпы - в упор.

…Последняя осень поникнет, старея,
Но в прошлом останется благоухать.
И красные листья, как души деревьев,
Подарит на откуп людского греха.

И вздрогнут почти безголосые кущи,
Ответив на ласковые уста, -
Прощается осень с ныне живущими
А кто будет после, ей тех не застать…

Она напоследок опустится в реку,
Чтоб было ей заживо тлеть.
… Последняя осень XX века
Сусальное золото льет по земле.

***
Прощай, столетие! Неважно,
Какой эпиграф подберут
К твоей неутоленной жажде
И несвершенному добру.

Спасибо за неосторожность
Твоих шагов к моей тропе,
За выстраданную возможность
Писать, оплакивать и петь.

Пускай тебя источат споры:
Что выбрать - бросить на весы?
… Прощай столетие, в котором
Впервые закричал мой сын.

Песочные часы

Песочные часы. Все тоньше струйка дней
Из чаши в чашу льется воровато,
Как будто созывает виноватых
И требует заслуженной расплаты,
И… насмерть разбивается во мне.

"Все мы, все мы в этом мире тленны".
(С.Есенин)
Жертва вечерняя

Стараюсь впитывать в себя
Улыбки и печали близких.
…Пустыми строчками глядят
То тут, то там земные списки.

Как много вырвано страниц!
Но это среди нас пребудет!
Как стаи отлетевших птиц,
Плеяды вычеркнутых судеб.

Годами силюсь сотворить
Вечерней жертвы искупленье.
…Молчи, мой страх! Не говори:
Мы - сироты. Пока есть тленье…

***
Не оставляйте женщину одну!
Она задушит долгий крик ладонью,
Предчувствуя весны своей агонию,
Благословит густую тишину.

Реальность раздирающе-проста -
Ударом - в спину, обухом набата:
Бессилие рождает виноватых,
Перед судом робеет чистота.

Остался невостребован огонь
Надтреснута керамика сосуда.
Высокую печаль ее не тронь
Смердящей пятернею пересудов!

Она сама порой осознает,
Что жизнь, как перечеркнутые строфы.
Не отнимай неведенье ее:
У каждого из нас своя Голгофа.

…Не оставляйте женщину одну!
Бесследно каньте - иль не отпускайте
Пронзительно-тончайшую струну
Небрежно, походя не порывайте.

О не позвольте холодностью встреч
В ней вновь убить беспомощную нежность,
Чтобы она не поспешила лечь
В безмолвную постель, как в неизбежность.

Музыка

Когда приходит музыка к тебе,
Когда она объемлет твою память,
О, разве ты посмеешь не оставить
Неизмеримый груз своих скорбей?!

И у нее в ожогах ступни нот,
И ей сулили вечное бесславье…
Но музыка душою нашей правит
Который век уже, который год!

Она дарует Ариадны нить,
Соединяя время и пространство.
И если ты сумеешь ей отдаться,
Сумеешь свою совесть сохранить.

Но в суе, в строго отведенный час,
Не жди ее с земною маетою
Пускай она в любви твоей утонет,
Пускай затупит острие меча!

О музыка - Горящая свеча!
Помилуй человеческую слабость!
Пошли нам неизведанную сладость -
Все понимая, радостно молчать…

И только ощущать тепло друг друга,
Наполниться доверием детей,
Отречься от губительных страстей.
Мир музыки да будет непоруган!

…Когда настигнет музыка в пути,
В дороге, обнесенной чернобыльем,
Ты вдруг увидишь: вырастают крылья,
И ползающий, …ты опять… летишь!
…О музыка моя, приди ж!..

Долг

Прими благодарение мое -
Не за желаний суетную страсть,
Не за спектакль, несыгранный вдвоем,
И не за близость, что оборвалась…

Мой долг перед тобою так весом
И так заповедально неоплатен -
Он затмевает золотой песок,
Особняки и царственные платья.

Спасибо, что есть бремя тяжелей,
Чем все сиюминутные услады.
По праву… правых и неправых лет
Я признаю: мне большего не надо!

Что позади, что впереди -
В выборе невольна.
Путь твой, Господи, неисповедим! -
Прощена ли, больна?!

Вечный соблазн мою душу жжет:
Оглянусь - за версту…
И, как одна из Библейских жен,
В столп соляной врасту.

Плачущий Ангел

Еще до зарождения печали
Пока она растоплена в свече,
Ты слышишь вдруг, что в полночи причалил
Пришедший из Писания ковчег.

И ты, не заслуживший облегченья,
Не стоящий заступничества, нет -
Узришь, как в длиннополом облаченьи
К тебе подступит человеко-свет.

Хранитель твой простит твою убожесть
И голову крылами обовьет.
Простит твое противоборство с Богом
И отведет судьбины острие.

Упросит небеса о снисхождении
Помилование передаст с руки,
И нощно станет охранять, и денно -
Ты только от него не отрекись!

Позволь ему увидеть твои раны,
Предупредить падение души
Остаться до зари, последней, ранней,
И для тебя наряд свой перешить.

Но мы к самим себе жестокосердны:
Мы гоним тех, кто нас оберегал,
Кто делал нас счастливейшим из смертных…
И покидал земные берега…

Вот почему еще перед распятием,
Задолго перед мукой на кресте,
Рыдает Ангел о людском проклятьи,
О брошенном, истерзанном Христе.

Русские храмы

О храмы русские! Вы стены плача!
Затерянные средь родных могил,
Как грань между былым и настоящим,
Неопороченным и дорогим!

Ваш суд чинили быстро и прилюдно -
Была
В порыве ярости сиюминутной,
По кровожадной прихоти вождей.

Еще свежи архивные чернила -
Свидетельства перед лицом веков,
Когда сама история мостила
В конюшнях пол окладами икон!

Разграбленные алтари зияли
Пустотами взамен священных врат.
О храмы, вы забудете едва ли,
Как над распятием глумился враг…

Как библию на площадях палили
Свинцом душили колокольный зов…
Как матери испуганно молились
На спрятанные лики образов.

Как куполов расстрелянные стаи,
Накрыв собой последних прихожан,
С их душами по ветру улетали
И упадали в зоревой пожар.

…Поймет ли новое тысячелетье,
На службу вас призвавшее опять
Как страшно, если распинают дети
Свою больную, брошенную мать?!

О храмы русские! Вы - стены плача,
Пусть птицы гнезд здесь не престанут вить!..
Вы наш позор смогли переиначить,
Но и теперь вы просите … любви.

Ежевика

Сиреневая пыль осенней ежевики
На ягодах, похожих на цветок.
Зари сентябрьской ласковые блики,
Пронизанные русской красотой…

Подаренные матерью-природой
Ты ягодные россыпи тепла
Таил в себе и нес сквозь годы -
И вот в моих ладонях спелый клад!

Откуда он, божественный подарок (?!),
Сравнимый разве что с ночным вином…
Я перестала ждать… И звезд огарки
Отчаялись искать мое окно…

Подранком ты нашел мою надежды.
Лиловой гроздью пальцы отогрел.
Как бисер бус, я их сжимаю нежно:
Ты их нашел. Ты все-таки успел…

И если голос мой, как лист поникнет,
Печалей серых явится гурьба,
Напомни мне про нашу ежевику -
И сок ее придет к моим губам.

Просьба

Не гнись, не раболепствуй, не проси!
Стирать колени стоит лишь пред Богом.
А на паркет начальственных порогов
Не трать исток своих сердечных сил!
Им не дано тебя уразуметь!
Погрязший в сытости приемлет равных…
Но ты не задохнись в своем бесправьи,
С отчаяньем смириться не посмей!
Пусть их успех замешан на беде,
На толпах страждущих, в горниле воплей-
Не поступись своей духовной волей,
Не опустись - чтоб руки к ним воздеть!

* * *
Ты ворвался в меня жарким ветром июля,
Бирюзовым признанием ласковых глаз.
В нереальность поверив, мы в страсти тонули,
И просил этой вечности каждый из нас.
Мы боялись зари, словно утренней казни, -
Расставания меч был уже занесен!
Той единственной ночью, бессонно – прекрасной,
Миг, длиною в любовь, так и не был спасен.
…Одинокие стены  впитали твой голос.
Дождевая лазурь вновь дрожит, как тогда…
Будто пряди твои, я держу хлебный колос:
Как смогла я тебя, как решилась отдать?..
Возвратить городам и свинцовым крещеньям,
Чтоб тебя поглотил  нарастающий гул.
Нашим судьбам, увы, здесь не будет  скрещенья,
Лишь вернуться… в себя я уже не могу!
…Да хранит тебя свет моего ожиданья!
Даже если года профиль твой огрубят.
...Мы – вместилище лет, а не лед мирозданья –
Я затем рождена, чтобы помнить тебя!

Посвящение

Я напишу Вам… Чем же, Боже мой!
(Чернила хороши для тривиальных мыслей)
Мой монолог, опасливо – скупой,
Я не могу материей возвысить.
Я напишу… Симфонией ветров,
Которые, собравшись, Вам подарят
Созвучие неизъяснимых слов,
Исторгнутое стареньким роялем.
Я напишу прощанием звезды,
Что с неба августа привыкла падать.
Я вместо строк пошлю Вам горький дым
Осенних зорь, отеческих и сладких.
Пусть росчерком гусиного пера,
Оставленного после легких крыльев,
Вас Болдинская посетит пора
Незримой радости и изобилья!
…И вот тогда к Вам в душу – на постой
Я загляну (а, может, и не нужно?!)
…Я напишу Вам. Чем же, Боже мой!
Ресницею, рыдающею  тушью…

Светлой памяти недавно ушедшего кшенского художника Петра Ивановича Козлова
Молчат этюды…

Когда художник сменит этот мир
На благостный покой и бездыханность,
Ты холст его глазами обними –
Найди в нем теплоту и первозданность.

Почувствуй красок плавное литье
И легкий запах голубой эмали.
…Лишь миг назад творение свое
Другие пальцы бережно сжимали.

Но вдруг толчок – и выскользнула кисть,
Упал мольберт, словно ребенок, - навзничь.
Над мастером склонились: “Отзовись!
Для каждого из нас ты столько значишь…”

Как бесполезны поздние слова,
Кощунственны оценки!.. О поверьте:
Не так страшна досужая молва,
Как явное признанье – после смерти!

И лишь в друзьях, собратьях, сотворцах
Живая память чистотою росной,
Созвездием не  устает мерцать:
Любите ближнего пока … не поздно!

…Молчат этюды на высотах стен,
Недвижны лица на портретах строгих…
Ах сколько недовысказанных тем
Таят картины, изваянья, строки..!

…Когда художника отринет мир,
Биенье жизни, как свечу, затушит,
О милосердный Господи, прими
В своем раю его талант и … душу! 

40 дней спустя…

Раздавлен букет первоклассника
Узорчатой свастикой шин.
Сценарий сентябрьского праздника
Стал помином детской души.

Поруганы школьные стены
Деянием варварских лап.
Не всколыхнет перемена
Безжизненные тела.

…Беспомощны в созерцаньи
(Как будто спектакль идет!),
Достойные порицанья,
Мы просто стоим и… ждем…

Сторонние наблюдатели,
Мы венчаны общей бедой:
Отвергнувшие Создателя
Убийцы пришли в наш дом.

…Пасуя перед предательством,
Покорно встречая смерть,
Мы заняты разбирательством:
Что выбрать нам – храм иль мечеть?

Что выбрать: дворец или хижину,
Блеск золота, отсвет грозы?
Очнитесь: Отечество выжжено
Фугасом и солью слезы!

…Опасливых, слабых, бесправных,
Способных на лесть и хулу,
Простите нас, дети Беслана,
За непротивление злу!

Научи меня жить!

…Научи меня жить…беззаботно - светло,
Не тревожась, не злясь, не боясь.
Научи меня жить, хоть полжизни прошло,
Но и в будущем – школьница я.

…Научи меня жить, не дрожа от обид, -
Видя грубость, сжимаясь в кулак,
Чтобы мир моих тайн был по-детски открыт
И его чистота берегла.

…Научи меня жить, отрекаясь от дел –
Вездесущих властителей дня,
Чтобы душу свою я решилась раздеть
И ее не смогли осмеять,

Чтобы в грозном стремлении дьявольских сил
Сбить с пути, уничтожить, отнять –
Кто-то, вечно – родной, на руках выносил
Мою слабую плоть из огня!

Реквием

Над белой звонницей метель.
Февральский снег, как теплый мрамор,
Лег на солдатскую шинель
И замер, каменея… Замер.

Десятки зим вновь собрались,
Чтоб помянуть до срока павших,
Моля прощенья у земли
За адский пламень рукопашной.

За то, что плача не прогнать.
За то, что в ненависти - сила,
Что здесь извечная война
Поля телами устелила.

За то, что здесь предсмертный вопль
Стал зваться песней лебединой.
За то, что, сокрывая боль,
В рыданьях корчатся мужчины.

За то, что друга провожать
Приходят к цинковым оплавам…
И, видит Бог, безмерно жаль
Худой молвы и поздней славы.

… О, мир, созревший на костях!
Твой каждый колос прахом дышит.
Спали до тла безумья стяг,
Смири свой кровожадный век, ты слышишь!

Сынов своих - о, не убий!
Защитникам - не дай безвестье!
Всем нам, живущим во скорби,
Не дай сгореть с тобою вместе!

Завещание

Я чувствую, что все уйдет мгновенно,
Так тихо, что и не поймет никто,
Когда пульсирующая в тканях вена
Вдруг остановит жизни кровоток.

Меня окликнут именем крещенным,
Отчаянным объятьем обожгут.
Я буду слышать голос обращенный,
Но сердце перетянет смертный жгут.

… Не убоитесь глаз полуоткрытых:
И суждено не разом угасать,
Они переживут последний выдох
И скажут: Больше некого спасать!

И по стволу скатяться мои руки
(Кора не поцарапает лицо…).
Закаплет сок - я не причащусь разлуки,
Оденусь ветвями, как в пальтецо.

Вот только в саван обряжать не надо!
Пусть лучше в косы кинет мне легко
Единственно - бесценную награду -
Ромашек белых, синих васильков…

Лето из детства

Июльских ливней быстрые шаги.
Густая дробь тяжелых, звучных капель.
И радуги торжественный изгиб…
Тоскующему взгляду это надо ль?

Да! Только лето сможет излечить
Меня своим степным благоуханьем.
И лишь костер, танцующий в ночи,
Не пальцы мне согреет, а дыханье.

Я, словно в детстве, до свету проснусь:
Слеза росы дрожит на чайных розах…
Метнувшись к растворенному окну,
Завижу след проехавшей повозки.

Заря забрызжет белизну берез,
Напомнит прелесть милого сюжета:
Новорожденный день. Вдали покос…
И деревенский конь в лучах рассвета.

Позволь мне чувствовать твое
Живое существо,
Ведь ты во мне - дитя мое
Спасенье, волшебство!

Не успокаиваясь впредь,
Ты буйствуй и кричи! -
В словах, как в пламени, гореть
Настави, научи!

Под сердцем камнем не таись -
Прочти его, прошу!
Все междометия твои
В молитвенник впишу.

… Когда ж мой голос замолчит,
Нарушив наш дуэт,
Пускай тебя удочерит
Непризнанный поэт!

Рождественское

Звезды Вифлиемской сиянье
По небу простерло свой шлейф…
Ведь год на часах мирозданья
Лишь мигом сгорит на земле.

…Год мигнул. Но все повторится -
На круги вернется своя:
Друзей просветленные лица
И детства святые края…

Каким будет тот, предстоящий?
Сумеет ли благо творить?
Отыщет ли факел горящий
Свет веры, надежды, любви?

… Не плотской - духовной пищей
Вскорми свой воинственный век!
Каким будет год наступивший,
Тебе воплощать, человек!

Но прежде чем пашню возделать,
О мирном труде помолись.
И хлеб как Христово тело
Спасет твою бренную жизнь!

Из мести иль умысла злого
Ты брань не гони за порог -
Запомни, что Бог есть слово.
Запомни: любовь есть Бог!

Сто раз ошибиться можно,
Но не предать, не солгать!
И прежде чем взяться на ножны,
Сумей оправдать врага!

Кто б ни был ты: воин иль гений
Вождь, нищий, счастливец, вдова… -
Приди и склони колени
Пред таинством Рождества!

Солдатский медальон

Солдатский медальон. Запоминаю
Прощальных слов последние штрихи.
И имя, словно летопись, читаю,
И посвящаю поздние стихи.

Служил в пехоте. В званьи рядового.
Ушел на фронт с июльскою зарей.
На старом фото вижу молодого:
Таким он был, простившийся с семьей.

Вот партбилет и орденская книжка
(Под Прохоровкой он представлен был).
Кисет расшитый, метрика сынишки, -
Как метины прервавшейся судьбы?

… А где-то, опершись на подоконник,
Она ждала…, ждала его домой
Но даже страшный черный треугольник
Годами проносили стороной.

"Из строя выбыл." "Без вести пропавший." -
Скупились фразы. Охала молва.
В бесслезном горе хмуро-одичавшей
Казалась не жена и не вдова.

… Счастливцы - кто может на могилу
Букет родных ромашек положить,
Свалиться молча, после встать без силы,
И ощутить: он - здесь…, он здесь лежит!

… Кто их сочтет, перекопав Отчизну?
Кто даст не приблизительный ответ:
Так сколько ж их, останков чьих-то
Приходится на каждый жизней километр?!

… Идет война, покуда поименность,
Как шесть десятков лет не учтена.
Приспущены гвардейские знамена -
И ныне не окончена война,

Пока не остановлен молох адский,
Пока не знает устали звонарь,
Пока нашедший медальон солдатский
Не принесен на жертвенный алтарь!

По ком..?

Движений мирных сдержанный полет.
Нетленно-будоражащие звуки…
Чтоб снег раскаянья на душу лег -
Омыл от скверны и умы и руки.

Колокола… Их вещей правды тень
Бессильной окольцованную птицей
Стремится к лучезарной высоте
Чтоб, погибая, в небе раствориться

И хоть века - с оскоминой в зубах -
Срывают чаши звонниц, словно платья,
Тяжелыми крылами их набат
Чужих сзывает как сестер и братьев.

Он всех родней - не кровью, а бедой,
Молитвой общей, общими грехами
И Вифлиемской вечною звездой,
И ладана прерывистым дыханьем…

Он речь ведет: "По ком?... По ком?.. По ком?.."
Звонят вчера, и завтра, и отныне,
Звуча металла гулким языком,
Который знают, знают ли живые?

… Пой колокол - Библейская ладья…
Ты сотворен скорбяще-горделивым -
Не из куска чугунного литья
А из слезы вселенского разлива!

Родина

Что спасает нас вчера и ныне?
Что твердим в молитве и в помине?
Горстью звуков, временем спресованных
Словно нимбом, все мы коронованы.

… Родина! Будь радостную болью!
Будь слезой, что в сердце мне уколет!
Будь дорогой, обеленной снегом,
Будь вне времени и в новом веке!

Не рядись плаксивою старухой
Без красы, без зрения и слуха, -
Я хочу тебя увидеть юной,
Сколько бы столетий не мелькнуло!

Чтобы кос твоих снопы лежали,
Чтоб звалась любовью ты и… жалью,
Чтобы щедрой материнской силой
Дочерей своих не обделила!

Чтоб не стер тебя туман разрывов,
Чтоб завесой скорби ты не скрылась,
Чтоб сынов, попавших под опалу,
В сырь могильную не отдавала!

… Верую в твой голос первозданный!
Знаю: примешь бедной, бездыханной.
Разделив последнюю мякину,
Воскресишь и не позволишь сгинуть!

Родина! В заре твоей сгораю…
Родина, тебя не выбирают…
Отчий край, что я обожествляю,
Курскую землею называю!

Нежность

Моей врожденной странности прообраз
Печальный герб неправедной судьбы,
Один и тот же крест несли мы обе
И он утерян или брошен был…

Ты помнишь, нежность, я тебя крестила?!
Рясу цветка делила пополам.
Как мать дитя, тебя в себе взростила
И вдруг… в чужие руки отдала.

Но пустоты не замуруешь ложью,
Хоть всплески чувств уже не теребят.
Мой мир спокоен, только что же, что же,
Я мучаюсь - кляну, зову тебя!

… Прости мне неисчисленные козни
За все, на что тебя я обрекла!
Все кончено! Пришла я слишком поздно,
Ты - не состарилась, ты - умерла.

Я порывистой девочкой мчалась к тебе,
Задыхаясь, любя, - я ждала твои руки.
Но опешила вдруг: снова день черно-бел…
А глаза мои зло-близоруки.

И не просишь уже душ былого родства
Одинокая ночь не покажется адом.
Растворились в упреках часы волшебства,
А иных мне не надо! Не надо! Не надо!