Часть I. Мое село

Золотое море

Я в юности не видел моря,

Не слышал шумного прибоя,

По синим пенистым волнам

Не плыл к скалистым островам.

Желая повстречаться с морем ,

Я любовался хлебным полем,

Где летний ветер торопливый

Волнует гриву желтой нивы:

Колосья пенятся на гребнях,

Но их с землей связали стебли.

Вдали дубы стоят как скалы,

Кусты похожи на кораллы,

Орел над ширью полевою

Кружит, как чайка над водою.

На горке стройная рябина

С надеждой смотрит на равнину,

Зажглась плодами, как маяк,

Чтоб не сошел с пути моряк.

И вот эскадрою вдали

Плывут комбайны-корабли.

Как маринист свою картину,

Пишу я о страде-путине.

Дождь

Плывут по небу тучи,

Как горы, высоки.

На их хребтах могучих

Сияют ледники.

Нависли гор громады

Над зеленью равнин, -

И хлещут водопады

С их тающих вершин.

Снег

Невидимая мельница

Есть под небесами.

Облака в ней мелятся

Между жерновами.

Ветер вертит мельницу,

И белая мука

Ссыпается и стелется,

Искриста и легка.

Рождение Земли

Где метель проползала питоном

И лежал скорлупой белый наст,

Глыба пашни, как клювом огромным,

Продолбила весной снежный пласт.

Смыта талыми водами нега

В омут речки с груди и лица,

Так Земля родилась из-под снега,

Словно черный птенец из яйца.

Солнце рыжей наседкой пушистой

Льет тепло над своим малышом,

И парит, как самец серебристый,

В небе месяц счастливым отцом.

Летний дождь

Сухой жары сменяя постоянство,

Сгущая мглу над раскаленным днем,

Над всем селом сжимается пространство

И падает безудержно дождем.

Умолкло потрясенной птицы пенье,

Листва от чувств нахлынувших дрожит.

Природа в животворном омовеньи

Восторженность и трепетность таит.

Свинцовых туч сплотившиеся груды

Дождю салютом почесть воздают,

И хрупких капель полные сосуды

Иссохшей почве силу отдают.

Мгла туч опорожненных распахнулась.

Разбился дождь со звоном хрусталя.

Навстречу Солнцу мило улыбнулась

Сияющею радугой Земля.

Рыбалка

Расцветает нежная погода.

Небеса свежи и высоки.

Повторяя ленту небосвода,

Облака плывут по дну реки.

Мелодичный свист ветке ивы,

Лягушачий хохот в тростнике.

Рыболов скульптурой терпеливо

Замирает с удочкой в руке.

Словно взмахи крыльев хищной птицы,

Частое нырянье поплавка:

В едока нацелился вцепиться

Острый коготь крепкого крючка.

Чешуёй серебряной сверкая,

С быстротой сорвавшейся звезды,

Облака на клочья разрывая,

Вылетает рыбка из воды.

На ладони заплясали пятна

От ее лучистых плавников –

Рыболову дивно и приятно

Карасей удить из облаков.

Деревья

Горит, как маяк над полями

Звезда, предвещая зарю,

И, будто суда с парусами,

Деревья плывут к ноябрю.

Струится грибная прохлада

По бурым протокам полян,

И рыжих деревьев армада

Проходит волнистый туман.

Блестит под зарёю скалистой

Поверхностью моря роса,

На клочья слетающих листьев

Наветрие рвет паруса…

Штормит непогодою осень,

Но крепко стоят корабли:

Все корни, как якори, бросив

В глубины родимой земли.

Телевизор Зимы

Мне Весна в цветах долину

Поэтапно показала –

Осторожно, как с картины

Белый снежный слой снимала.

На цветном экране Лета –

Красок пестрое цветенье,

Кистью солнечного света

Жизни создано творенье.

Осень зелень обагряла,

Из листвы творила пламя,

Искры листьев разбросала

И гасила их дождями.

Выпал снег. В окне я снова

Вижу двор заиндевелый –

Так смотрю Зимы суровой

Телевизор черно-белый.

Наступление зимы

Крадясь по небу, движется армада –

Крыло к крылу – сплоченных облаков.

Бесшумным, легким штурмом снегопада

На землю мягкий падает покров.

Летят снежинки, как парашютисты,

Прыжки с морозных делая высот.

На парашютах белых, шелковистых

Неповторим их трепетный полет.

Зима десант бросает не жалея,

До горизонта все бело вокруг.

Еще один плацдарм захвачен ею

Для ледяного натиска на юг.

Светлый день

Петухом в небо вспрыгнул рассвет,

Проклевал россыпь звездного проса.

Свет пролил очевидный ответ

На кромешность ночного вопроса.

Мирной жизни звучит пастораль,

Естество можно мерить глазами,

Отстраненная звездная даль

Скрыта перистыми облаками.

По шумящей заботой земле

День идет с гребешком золотистым.

Стрелка тени на светлой шкале

Продвигается временем быстрым.

Судный вечер прочтет приговор –

Дню, что всех и теплей, и светлее,

Горизонт, словно острый топор,

Перерубит лучи яркой шеи.

Но финал так лишь зримо жесток:

Наш петух избежит наказанья.

На земле каждый плод и цветок

Его ярким делам оправданье.

Жаворонок

Отзвуком весеннего ручья

Жаворонка музыка журчит.

Эта песня нежная твоя

Для земли будильником звенит:

«Проростай, зеленая трава,

Распускайтесь, почки, по ветвям,

Влажной почвы черная халва,

Раздавай питание корням.

Проникай, небесное тепло,

В колыбель озябшей доброты.

Пусть везде становится светло

От любви цветущей красоты.

Не найди, голодная лиса,

Кладку в непроглядности стеблей.

Человека острая коса,

Не порежь в гнезде моих детей!»

Этой песни солнечный призыв

В семенах отзывчивость нашел…

Людям я твой льющийся язык

С птичьего на русский перевел.

Май

Шагает май веселым мальчиком

В зеленых тортиках травы,

Веснушках желтых одуванчиков,

Венке цветов, кудрях листвы.

Он кепку солнца запускает

С восхода – ввысь и на закат,

За горизонтом подбирает,

Свистя, в тиши идет назад.

Все выше кепка золотая,

И жжет мальчишеский висок…

Июнь, приняв ее от мая,

Рекордный выполнил бросок.

Предвесеннее

Вздымают снег табунным бегом,

Где мертвым сном поля с лугами спят.

Деревья, припорошенные снегом,

Как старцы седовласые стоят.

Придет с теплом лучистая Весна

И проведет обряд омоложенья,

И почва после траурного сна

Вновь испытает чудо воскрешения.

Напрасно стонет вьюга, как вдова,

На бело-голубой холодной тризне –

Растает снег, к корням уйдет вода

И станет соком плодоносной жизни.

И соловья в любимый край потянет

К рожденному зеленому листу,

И яблоня невестой юной станет,

Надев опять цветочную фату.

Усадьба Лансере

У ветви речушки Крестище

Приросшей к стволу речки Кшень

Гнезда Лансере пепелище

И славного прошлого тень.

В одночцетности новой мессии –

В революции буйном костре

Опалились усадьбы России

Как и близкое нам Лансере.

Это здешние наши Тарханы

В дебрях рощ и порядке садов.

Здесь и праведность Ясной Поляны,

И таинственность Чистых Прудов.

Тут воспрянули сосны аллеи

Вдоль пути, как столбы фонарей,

И торжественных лип галерея

Над дорогой сплела свод ветвей.

Их высокой души песнопенье

И до нынешних дней доросло…

Крепкий дом дорогого именья

Без хозяев тоской повело…

Отпылали враждебные ветры,

Отгремели раскаты войны,

И под радости радужным спектром

Возрастало величье страны.

Темноту лженаучных воззрений

Отгонял электрический свет.

Человек от умов поколений

Слал планетам ракетный привет.

Мой родительский дом – по соседству,

И под парусом мирной зари

В нем впервые услышал я в детстве

В русском выговоре: Ланцири.

Я маршрутом рыбачьим и хлебным

Посещал старый парк и мосток,

Принимал запах сосен целебный,

Пил бодрящий березовый сок.

Здесь бревенчатый мост продвигает

Груз за грузом скрипучей спиной,

Триумфальною аркой свисает

Над идущей в безвестность водой.

Здесь шиповник хмельным ароматом

Резонирует трель соловья.

Среди сверстников в этих пенатах

Распевал свои песни и я.

Там мой голос под звуки гитары

Нежным эхом в деревьях живет.

Аполлон с солнцеструнной кифарой

Там водил бы всех муз хоровод.

Я куртины жемчужных смородин

В серебристой оправе берез

И сапфир рыболовных угодий

Талисманом по жизни пронес.

Я тепло своих пальцев оставил

На серебряных струнах берез,

К берегам, где познание прибавил,

Я душой босоногой прирос.

Сотворяя сады кружевные,

Здесь искусные люди живут,

Спелых яблок шары золотые –

Им награда за доблестный труд.

На усадебных ровных границах

В карауле стоят тополя,

И дает просветление лицам,

Отзываясь на ласку, земля.

В синтетическом веке двадцатом

Натуральность старинных аллей

Сберегал чутким сердцем Солдатов

И растил урожай и детей.

Смерть рубила старух, словно сосны,

Молодежь потекла с этих мест.

Реформатор решением косным

Над совхозом занес смертный крест.

Дела важного лучший наследник,

Ныне Клыков хозяйство ведет.

Пусть усадьба – души заповедник –

В нашем крае богато живет!

Где донором жилка Крестище

Вливается в тихую Кшень,

Совхозных рабочих дворище

И музыки вечная сень.

Моё село

У приволья лесистой реки,

Как с былинной Руси повелось,

Со старанья крестьянской руки

В муках быта село родилось.

Жизнь селян, как река меж полей,

То спокойно, то бурно текла.

Кубометры пролившихся дней

В запредельность она унесла.

Временами чума и война

Вырубали под корень село,

Но, как всходят весной семена,

Возрождалось оно и росло.

Здесь вокруг колосятся хлеба,

И сады на усадьбах цветут.

Будет щедро плодами судьба

Награждать за старательный труд.

Эти нивы, дворы и сады

Не исчезнут в наплыве песков.

Родниковую святость воды

Пьёт село из ладоней лугов.

Изба

Свой век полынью горькой доживает

В глубинке русской ветхая изба.

Зеленым мхом ей крышу покрывает,

Как сединой головушку, судьба.

Смели деревню вихри «Варшавянки»,

Застыла скорбь на сморщенной стене.

Изба, как одинокая крестьянка,

Ждет сыновей, пропавших на войне.

Она в раздумье долгом остается

И ставнями скрипит сама с собой,

В дождливый день слезами обольется,

Повоет перекошенной трубой.

Глядит во все окошки на дорогу –

Ухабы там с начала до конца.

А освещает путь к ее порогу

Фонарь рябины красной у крыльца.

Крестище

Я родное село представляю

По рассказам седых стариков.

В их усталых глазах замечаю

Тусклый свет уходящих веков.

Вот я вижу: убогие хатки

На пригорке угрюмо стоят,

И с крестьянами вместе лошадки,

Надрываясь, поля бороздят.

На реке с перекатом сердитым

Крутит мельник свои жернова…

Мужичок, жарким потом залитый,

Косит рожь, засучив рукава.

Утром в каждой семье бережливо

Достают вкусный хлеб из печи,

А на ярмарке сельской шумливой

Дети с медом едят калачи.

Вот, на тройке, купец проезжает,

Бьет копытом породистый конь,

У резной карусели играет

Веселящая душу гармонь.

Где дороги на горке скрестились,

Поднебесная церковь была.

В ней крестьяне округи молились,

Чтоб земля их не видела зла.

Были общие вехи и сроки

У села и великой страны:

Бурелом от репрессий жестоких

И пожар беспощадной войны...

Когда в битвах смертельных, кромешных

Кровь текла моего земляка,

То соленой от слез неутешных

Становилась Крестище-река.

Ратный подвиг не будет забытым:

В память павшим поставлен солдат,

Не упасть ему с сердцем пробитым

И не выронить свой автомат.

Заросли на селе пепелища,

И соломенных крыш не видать,

И теперь у родного Крестища

Современная, юная стать:

У дороги, асфальтом покрытой,

Встали в ряд молодые дома,

И народ тут, веселый, открытый,

Пополняет зерном закрома.

Перекрыли здесь речку плотины,

Здесь купаются гуси в прудах,

И пасутся стада по долине,

И плоды созревают в садах.

На селе продолжается стройка,

В новой школе шумит детвора.

День и ночь по-ударному бойко

Пашут почву полей трактора.

Вдоль дорог ветроломным забором

Возросли тополя и дубы,

И бредут, как с войны, комбайнеры

С косовицы да и с молотьбы.

Над селом ветер свежий и вольный

К лучшей жизни питомцев бодрит,

Только жаль вот, что звон колокольный

Много лет уже здесь не звучит.

Синей птицей поманит в дорогу

Неизвестная светлая даль.

Я ушел от родного порога,

И вдали меня студит печаль.

И село на чужбине мне снится,

И, как мать к себе сына, зовет.

Видно, счастья лазурная птица

У родимого дома живет.

Будто вынув из сердца занозу,

Я сюда благодарно вернусь.

Обниму у колодца березу

И родимой земле поклонюсь.

После грозы

По грозному черному фронту

Напористый ветер, гудя,

Подвинул легко к горизонту

Тяжелые шторы дождя.

Проклюнулось солнце сквозь тучи,

Разбрызгав по небу лучи.

Вприпрыжку с морщинистой кручи

Бегут дождевые ручьи.

И, словно в причудливой сказке,

На мокрые ткани полей

Сияющей радуги краски

Струятся, как пёстрый ручей.

У пышных кустов появился

Утренней свежести пар.

И в чистом просторе разлился

Озона небесный нектар.

Петух, взяв мажорную ноту,

Трубит, пробуждая село:

Вставайте, пора за работу,

Светило над нивой взошло!

Колыбель души

Я из крестьянской высечен породы

И мир земной не на показ люблю,

Здесь каждое явление природы

Я взглядом любознательным ловлю.

Люблю я дом, где смех детей струится,

Пчелу на сладко пахнущем цветке,

Колосья позолоченной пшеницы

У хлебороба в жилистой руке,

Весеннюю поросшую травинку,

И воробьиной стайки кутерьму,

Порхающую бабочкой снежинку –

Все дорого здесь сердцу моему.

Когда ночное небо расцветает

Созвездьями садовой красоты,

Меня восторг ребячий окрыляет,

И к ним мои возносятся мечты.

И что-то там мне светится родное,

Где будто бы душа моя была,

В тот час я забываю все земное,

Не слышу вздохи спящего села.

Я чувствую, что там, в дали нетленной,

Загадочной мерцающей тиши

Есть дивное урочище Вселенной –

Святая колыбель моей души.

Деревня

Продолженье соседской общины,

Государства предшественник древний,

В глухомани широкой долины

Затерялась в деревьях деревня.

Кожей шифера сморщены крыши,

И дровами питаются печи…

И теперь стали шире и выше

Стен домов деревянные плечи.

Здесь ручные лопаты и вилы,

Трактора и комбайны в работе.

И, как встарь, лошадиная сила

На крестьянском подворье в почете.

Дотянулось сюда электричество

По высоким смоленым столбам.

Ах, деревня! России величество:

Ты чиста, не чета городам.

В мае свадьбы справляют деревья,

Луг хмелеет в цветочных веснушках,

Но сидит на пригорке деревня,

Как у дома больная старушка.

И с годами слабея, не в воле

Она воду достать из колодца,

Все, кто в силах – на ферме и в поле.

Молодежь в клетке города бьется…

Отдаляя от сердца старение,

Воздух пью, как настойку вишневую.

И пишу я тут стихотворения

Медоносные и родниковые.

Ты же в город ушел в непогоду

И гордишься, что он асфальтирован.

Это он от родимой природы

И от силы земли изолирован,

Безрассуден в грохочущей злобе

И разгулом машин загазован.

И твой крохотный мир в небоскребе

В казематный бетон замурован.

Возвращайся в места колыбельные

В святость дел наших предков уверовать,

Здесь пустить свои корни семейные,

Жизнь в согласье с природой возделывать.

На пасеке

На пасеке воздух душистый

Медовым напитком пьянит.

И, будто ночник серебристый,

Над ульями месяц горит.

Дремлет поселок пчелиный

В майской садовой тиши.

И страстный распев соловьиный

Снимает тревогу с души.

Растут, словно жемчуг, росинки

На сонно поникшей траве,

А звезды блестят, как снежинки,

В небесной густой синеве.

И звездная эта пороша

Летит и не может упасть,

И воздухом этим хорошим

Никак не надышишься всласть.

Тополь

Ты в деревне стоишь исполином,

Как зеленый естественный храм.

Из деревьев холмистой равнины

Ты взошел выше всех к облакам.

Под тобой муравьиная кочка –

Работяг добросовестных скит,

Зорко бдящих за каждым листочком,

Чтоб не сгрыз их лихой паразит.

Проходящим по вешней дорожке

Зажигаешь померкнувший взгляд:

Им бросаешь цветочные брошки

И целебный кадишь аромат.

Суетливым и песенным летом

Полетит белоснежный твой пух,

Как на землю прекрасную эту

Сходит жизнь продолжающий дух.

Все живое к живому стремится –

Это всюду, куда ни взгляни:

На ветвях твоих птица гнездится,

Зверь в твоей затаился тени.

Под твоей защищающей кроной

Свой приют основал человек,

И листвой серебристо-зеленой

Ты над ним проворкуешь свой век.

Кратер

Словно пуп, яма создана в поле,

За версту от родного села.

По старинным сказаньям, на воле

Здесь разбойников стая жила.

Запахал толщу прошлого трактор –

Не добраться до истины дна.

А когда входит он в этот кратер,

Даже крыша его не видна.

Любознательным юным ученым

Эту впадину я изучал:

Ее конус, слегка усеченный,

Не похож на карьер и провал.

На пронзительный взгляд современный,

Под гигантской воронкой лежит

Успокоенный странник Вселенной –

Наш Крестищенский метеорит.

Трактор

Он рыхлил уплотненную почву,

Заменяя табун лошадей,

Неустанно идет днем и ночью

Ледоколом крестьянских полей.

Его дизель курит железную трубку

Раскурил и дымит как вулкан.

За штурвалом в кабине, как в рубке,

Тракторист – сам себе капитан.

Рев и лязг оглушительно давит,

И вибрация душу трясет,

Но корабль капитан не оставит –

Его курс к урожаю ведет.

Борозду к борозде, круг за кругом

Нарезает кильватерный след,

И грачи налетают за плугом

К черным волнам земли на обед.

Птицы

Многокрышной конструкцией пагод

Изумрудные ели стоят.

Золотыми гирляндами ягод

Облепихи развешен наряд.

Их добрать не успела хозяйка:

Груду дел не раскинуть одной.

Пестрых птичек проворная стайка

Поклюет витамины зимой.

И сорока студеными днями,

Так похожая на стрекозу,

Застрекочет, летя над ветвями,

В них, узрев винограда лозу.

Можно весело жить и зимою,

Лишь в деревне была бы еда

И под гибкими крышами хвои

Не пронзали бы пух холода.

Снежное одеяло

Искристым белым одеялом

Накрыта черная земля.

В оцепенении усталом

Лежат обширные поля.

Над ними носятся метели,

Ползут зловеще холода,

А им тепло в такой постели:

Им снится летняя страда.

Склонилось солнышко пониже,

Чтобы на этот сон взглянуть,

Чтобы на ночь лисичкой рыжей

Под одеяло прошмыгнуть.

А месяц звездною тропою

Пойдет охотником за ней

Над этой ватной белизною,

Прошитой нитями путей.

В. Стародубцеву

Река Грайворонка

Как в небе песня жаворонка,

Журчит по склону Грайворонка

И бурным штурмом паводка

Свергает власть зимы.

Туман над гладью курится,

Река поет и трудится,

На этой водной улице

Живем теперь и мы.

Плотва в тиши плескается,

Тростник волной качается,

В урочный час сгоняются

К пивным прудам стада.

В тени тоннелей ивовых,

По перекатам иловым

С неудержимой силою

Идет, бежит вода.

Мощеная ракушками,

Хваленая квакушками

И птичьими частушками

Просвечена до дна.

Как красоту народную,

Храни ее мелодию,

Река, как жизнь, как Родина,

У нас с тобой одна.

Иван

В его глазах безоблачное небо

Всегда сияет нежной синевой,

И свежий аромат цветов и хлеба,

Как аура, завис над головой.

Он выглядит атлетом величавым.

Брат ивы – слышу в имени Иван.

Он за сохой тяжелой – пахарь бравый

И в русской пляске весел и румян.

Любое дело он вершит мажорно,

В его руках блаженствует гармонь,

И автокран «Ивановец», бесспорно,

Ему под стать, как богатырский конь.

Любой автомобиль ему послушен.

Шофер он и мужчина – первый класс.

Он к табаку и пепси равнодушен,

А ценит он ржаной домашний квас.

Крестьянской жизни слесарь он и плотник.

Я за судьбу деревни не боюсь,

Пока живет талантливый работник

В хозяйстве с дорогим названьем «Русь».

Пурга

Пурга гуляла ночью по деревне,

Играла с ветром весело в снежки,

Накинула дубленки на деревья,

Домам на крыши бросила платки.

Во всех дворах паласы постелила

И кружева на окна нанесла.

Забавно до рассвета покружила

И отдохнуть уставшая легла.

Корням не страшен синий морозище –

Пуховым снегом землю занесло.

И бережно в натопленных жилищах

Хранят крестьяне летнее тепло.

Зимний караван

Катится солнце, как желтая дыня,

По краешку неба, спускаясь к реке.

Поле в снегу, как немая пустыня

В белом сыпучем холодном песке.

Везут трактора на телегах солому,

Резво взбираясь на снежный бархан.

От дальней скирды по пути кормовому

К оазису фермы идет караван.

Хвала велосипеду

Покоряя пространство и время,

Мчусь по тропке проселочной вдаль.

Словно всадник на шаткое стремя,

Жму упорно ногой на педаль.

Огибая ухабы и ямы,

Велоконь меня верно везет.

А во тьме я включаю динамо,

Что в движении фару зажжет.

Если горка возникнет преградой,

На нее мы с разгона взойдем,

И овраг объезжать нам не надо –

Напрямик мы его перейдем.

Организмом одним по дороге

Мы во весь пробегаем опор:

Он – мои скороходные ноги,

Я – водитель его и мотор.

По бревну над рекою тенистой

Мне его пронести по плечу:

Он по трассе катил меня быстро,

А теперь его я прокачу.

Двухколесная экомашина

По дороге нешумно идет,

Без овса, без воды и бензина

Центнер груза всегда увезет.

В магазин за товаром уеду,

На рыбалку к реке укачу…

Я на крылышках велосипеда

Над землей за удачей лечу.

В поле

Уходил я в открытое поле,

Утопало в долине село,

Удивляла равнинная воля,

И весеннее солнце влекло.

По сырому ступал чернозему,

Покоряя легко высоту,

Восхищаясь на ней невесомо,

Я вокруг изучал красоту.

И парил я душой, словно птица,

Над холмистой равниной тогда.

Посчастливилось с детства влюбиться

В среднерусский простор навсегда.

Разливался распев жаворонка,

Словно в небе журчали ручьи,

Словно солнце горячее звонко

Изливало на землю лучи.

И, прогретая звонким потоком,

Восходила из мрака трава,

Крепла впитанным почвенным соком,

И вязались листвы кружева.

Зеленеют кусты и посевы,

И белеют, как снег, облака,

И летят полевые напевы

Пестрозвучно сквозь дни и века.

Разнолики поля и бескрайни.

Горизонт разволнился вдали...

И скрывались великие тайны

За причудливым кругом земли.

В лесной полосе

Золотится от солнца верхушка

Восьмирядной лесной полосы.

За листвой кукованьем кукушка

Отмеряет рассвета часы.

Защищает от зноя и ветра

Путешественников и поля,

Будто корпус длиной в километры

Многомачтового корабля

За бортом ее – море пшеницы,

Дует ветер в ее паруса,

На нее приветвляются птицы

И взлетают с нее в небеса.

Среди крепких деревьев дорога

Натянулась, как будто струна:

Облажила ее, как тревога,

Полумрака двойная стена.

Как в зеленом большом коридоре

С расписным голубым потолком,

С тормозящим сомнением споря,

Продвигаюсь упрямо пешком.

Не свернуть мне ни влево, ни вправо,

Даль веселых открытий влечет.

Разбрелись медоносные травы,

И полынь вдоль дороги цветет.

Шелест листьев как аплодисменты,

Восторгается сердце в груди.

Кружевная небесная лента,

И желанный просвет впереди…

Между лугов

В небе звезды блестят, как росинки,

И цветет одуванчик луны,

Млечный путь рассевает пылинки

В синих травах ночной стороны.

Я сижу в камуфляжной фуфайке

И сливаюсь с душистой травой

На огромной зеленой лужайке

С протекающей тихой рекой.

Надо мной распластался луг неба,

Подо мной возлежит луг земли.

Высоко в синеве, где я не был,

Словно пчелы, летят корабли...

На воде серебрится зеркально

Необъятный космический луг.

Из реки сигнул житель зеркальный

И создал расходящийся круг.

Разбегаются кольцами волны,

И от них раздробилась луна.

Как от ветра, с пушистой и полной

Разлетелись легко семена.

Вдалеке пустыри деревушек.

Я гощу между дивных лугов,

Здесь застольные песни лягушек

И скрипичные трели сверчков.

Родник

Где тропа по пригорку стекает,

В ложе луга сверкает родник.

В грохотании лет не смолкает

Его чистый, хрустальный язык.

Заслонил нам привольные звуки

Нарастающий шум суеты,

Но сердец беспокойные стуки

Нас зовут в тишину красоты.

Жизнь в зигзагах шальных заплуталась,

Вновь не той мы дорогой пошли…

А те тропы, где детство промчалось,

Беспризорной травой заросли.

Встать в тиши под небесною крышей,

Вспомнить милый, заветный язык,

Голос родины светлой услышать

Помоги нам, речистый родник.

Преклонись перед чашей в молчаньи,

Шум чужой от себя отдали –

И откроется в вечном журчаньи

Тебе истина отчей земли.

Маме

Серебряный дым седины

Платком укрощен у чела,

До семидесятой весны

Как яблоня ты доцвела.

Свирепые бури невзгод

Твой дух не смогли сокрушить,

Колючих обид гололед

Душу не смог застудить.

Резвились гуляний костры,

Пульсировал нежности свет,

Взлетали маевок шары,

Гремели салюты побед.

Слезы от бед и потерь

Смыли румянец со щек,

Но в сердце горит и теперь

Безмерной любви уголек.

Затушен веселья огонь,

И юность лежит в сундуке.

Грустит бездыханно гармонь

В пыли на глухом чердаке.

А путь, покоренный тобой,

Тревожен, ухабист и крут.

Заслужены перед страной

Медали за доблестный труд…

И снова уводит в работу

Святой материнский сезон.

За жизнь, доброту и заботу

Прими благодарный поклон!

Тебе я желаю с любовью

Счастливою жизнью дышать,

Желаю достатком, здоровьем

И радостью благоухать!

Моя родина

Среди русской равнины,

В тихоречной долине,

У кудрявой рябины,

Что горит маяком,

Между речкой и полем

На земле и на воле

Щедрый хлебом и солью

Мой родительский дом.

Там метели и грозы,

Там дубы и березы,

Там улыбки и слезы

И дневная жара.

Там сверкают зарницы,

Там колосья пшеницы

И веселые лица

У ночного костра.

Там рассветы алеют

Над совхозной аллеей

И анисовка зреет

В молодильном саду.

Там простор пахнет Русью.

Там встречаются русла,

Там купаются гуси

В пескарином пруду.

Там прекрасные годы

Как пропитаны медом,

И как вешние воды

Льется трель соловья.

Там покой и тревога,

Там родные пороги,

Там идет по дороге

С песней юность моя.

Там труды и забавы,

Там душистые травы,

Там пушистою лавой

Снег спускается с туч.

Там житейские страсти,

Там и тишь, и ненастье,

Там сияет от счастья

Мой серебряный ключ.

Гармонь

Губная легкая гармонь –

Подарок ценный, музыкальный!

Ладонью спутницы вокальной

Она легла в мою ладонь.

За нежный лад благодарю,

Струится музыка живая.

Дыханьем чувства выражая,

Душой я с Вами говорю.

И слышно, как поет любовь

В цветущей солнечной долине,

Пестреют нотами картины,

И крепнет дух, и тает боль.

Подобно песне соловья,

В тиши у отчего порога,

На старой взгорбленной дороге -

Повсюду пой, гармонь моя!

Изобретатель человек,

Живет со мной твое творенье,

Пылают звуки настроенья

На радость всем из века в век.

Проплыл сражений едкий дым,

Сближает музыка народы.

Мы, дети песенной природы,

Дела красивые вершим.

Стремимся сложный мир понять

И объяснить его словами.

Гармонь, согретая губами,

О многом может рассказать.

Порой желаний зной томит

И шторм усталости повальной.

Родник искристый, музыкальный

В ладонях благостно журчит.

В тяжелом шуме городском,

В уютной маленькой квартире

Играй, гармонь, созвучно Лире,

Лесным целебным ручейком.

В деревне, грустной и больной,

На ясной ягодной поляне,

И в грозном, буйном урагане

Пребудь, гармония, со мной.

Гори, мелодии огонь,

В снегу печали согревая.

Во тьме тревоги освещая,

Играй, любимая гармонь!

Владимиру Сидорову и Нине Углановой

Сидоров лес

Есть на свете немало чудес

Заповедных, великих, красивых.

И загадочный Сидоров лес

Появился на карте России.

Там, где прежде Макар пас телят,

Между речкой, где раки зимуют,

И полями, где помнит земля

Разнотравную волю степную.

Сотворен он стараньем людей,

Прирастает и весом, и пищей.

И для множества птиц и зверей

Стал приветливым общим жилищем.

Защитит от свирепых ветров

И тревожное сердце утешит.

Говорят, в нем обрел себе кров

Бородатый морщинистый леший.

И до дрожи в ногах удивит,

То, что в этом лесу близ опушки

На чешуйчатых ножках стоит

Самоходная с печкой избушка.

Стайки ягод, семейки грибов,

Ободряющие ароматы,

Терема крепкожильных дубов

И сородичей хвойных палаты...

Обитаем, велик и красив.

В нем и гнезда, и лежки, и норы.

Окультурил деревьев массив

Все овраги и все косогоры.

Воспарили до синих небес

Молодые зеленые крылья.

И когтями корней сильный лес

Нашу землю несет к изобилью...

Холодит всенародная грусть,

И тревожат пролетные грозы

Председателя общества «Русь»

И директора царства лесхоза.

У обоих задача – прирост

Урожая и ценной породы.

Предназначен у каждого пост

Для здоровья людей и природы.

Вновь селяне потери несут –

Волчий рынок доходы ворует.

Но отрадно, что в этом лесу

Волчья стая пока не пирует,

И лосей грациозных патруль

Дышит вольно под кроной осины,

И спускается стадо косуль

К рукотворному озеру Нины...

Александровский хлеб

Его родина – русское поле,

Он – успеха в труде эталон.

В нем сгустилась крестьянская воля,

По селу – александровский он.

Он горячий, как летнее солнце,

Если свежую выпечку взять -

Словно доблесть, отлитая в бронзе,

Словно честь, что смогли отстоять.

В нем упорство, расчет и уменье.

К мастерам за советом идут

И отведать основу спасенья -

Этот главный народный продукт.

Как самим обустроить Россию,

Могут здесь мудрецов поучить.

Будет радостно вновь и красиво,

Лишь селу не мешали бы жить.

Каждый житель пригож для общины,

И сплочен коллектив трудовой.

У прудовой молочной долины

Черномякишный пласт полевой.

Слуги зла ослабляют осаду,

И бурьян заметает их след.

Словно хлеб Ленинграда в блокаду,

Ценным стал александровский хлеб.

В деревне

Сочится чистая вода

Из трещины в ложбине.

Деревьев тучная гряда

Покрыла дно долины.

Травой волнятся берега,

Увяз камыш в болотце,

И млеют мятные луга

Под жарким светом солнца.

Лежат у ярмарок садов

Коврами огороды.

Здесь жизнь – содружество трудов

Природы и народа.

Тут снегом долгая зима

Усадьбы засыпает.

Спасают плотные дома

И крепкие сараи.

И терпят стужу мрачных дней

Селяне, скот и птица,

Промерзла в поле до корней

Озимая пшеница.

Дрожит ветвями на ветру

Плодовая харчевня,

И пес забрался в конуру,

И съежилась деревня.

Для лютой сумрачной поры

Есть нужные запасы -

Селяне стойки и мудры,

В делах своих прекрасны.

Борьбой отобраны они

И крепли понемногу,

В их печках буйствуют огни.

Асфальт покрыл дорогу.

Хотя их ноши тяжелы

И климат здесь суровый,

Они в общине веселы,

И сыты , и здоровы.

Промыта ливнями земля,

Ненастьями продута,

Но вновь в ухоженных полях

Рождаются продукты.

На фермах свиньи и бычки,

В сараях та ж забота...

Вот так и ходят земляки

С работы на работу.

Продать надои молока,

И шкуры сдать, и туши.

Тут ценных кур окорочка

И нет опухших – Буша.

Снабдить удобствами дома,

Скосить густые травы,

Зерном наполнить закрома -

Для жизни, не для славы.

Стране рожденное сполна

Деревня отдавала,

Земля и воля ей дана -

Селян осталось мало.

Деревню бросились спасать!

Толкуют в ней соседи:

Нам Путин стимул дал рожать,

Жилье нам даст Медведев...

Видать, со следущей страды

Начнут расти рекорды...

Тут блещут рыбные пруды

И пляжные курорты.

То рожь косить пришла пора,

То срок сажать картошку.

Был борщ с котлетами вчера,

Сегодня – дичь с окрошкой.

Поют задорно петухи,

Гудят сельхозмашины.

Пасут по склонам пастухи

Рогатые дружины.

Целуют сладкие цветы

И мед готовят пчелы.

Тропой мечты и красоты

Шагают дети в школу.

Деревня, к радости иди,

Живой исток Отчизны

И впредь спасительно веди

Здоровый образ жизни.