Часть IV. Сорванный цветок

Сорванный цветок

Опущенный в застенок вазы,

Мятежно полыхал цветок.

Его сорвали, но не сразу

Иссяк его телесный сок.

Его безжалостно сгубили,

Лишив питающих корней,

За то, что был он взгляду милый

И всех в округе веселей.

Он больно перенес потерю,

Но жить по-прежнему хотел.

В свою мечту все так же верил

И нежным венчиком алел.

Жить без корней, земли и воли

Не смог он дать своих семян,

А он хотел в поющем поле

Цвести и радовать землян.

Вокруг него вкушали сласти,

А он печально увядал.

Преподнесен он был на счастье,

Но сам он счастья не узнал.

Уже стоит он без дыханья,

Уже скорбит о нем земля.

…Проникся я его страданьем

Так, будто в вазе этой – я.

Осень

Туман, осветлённый зарёю,

Отливом отхлынул с полей,

А клён, поредевший листвою,

Желтухой тоски заболел.

Стоящим живым фейерверком

Пылает шиповника куст.

Скворечник, покрытый фанеркой,

Без радостных жителей пуст.

Росинки блестят с паутинки,

Как жемчуг, надетый на нить,

О каждой увядшей былинке

Тут можно балладу сложить.

С берёз в хороводной аллее

Как фантики листья летят.

Ты, Осень, как щедрая фея,

Проводишь свой бал-маскарад.

Любуюсь его разноцветьем,

И, кланяясь низко ему,

Я огненных листьев соцветье

На добрую память приму.

Грущу под грибными дождями

И ветер холодный терплю.

Не балуешь жаркими днями,

Но я тебя, Осень, люблю.

За то, что цветёшь красотою

У лютой зимы на краю –

Пред белым морозным покоем,

Что жизнь ограничит твою.

Уходишь ты в тёплые дали

За дикими утками вслед,

Оставив продрогшей печали

Листвы утепляющий плед.

Вишня

Ты на путницу дивно похожа

И ко мне забрела на постой.

К загорелой обветренной коже

Я прильну увлажненной щекой.

От листвы нежнозвучие веет.

Ты вселилась в садовый салон,

И твою журавлиную шею

Украшает янтарный кулон.

Развеваются пряные листья,

Зажигаются звезды цветов…

Утонченные гибкие кисти

Окружают рубины плодов.

Ты дождями до блеска омыта,

Испытала и стужу, и зной.

Ты зарей теплокровной привита

И ко мне ароматна душой.

Черные кручи (баллада)

Нависла над речкой как темная туча

Высокая, черная Пронина круча.

Размыта история девушки Прони,

Но скорбью глубокой финал ее тронет.

На водном текущем крутом повороте

Таинственный омут и отмель напротив.

У кручи опасный, как пасть, водокрут.

Купальщица Проня проглочена тут.

Сомкнулись над ней изумрудные волны,

Наверно, ей было и страшно, и больно.

Кому-то была она нежной невестой,

Невинно попавшей на гиблое место.

Змеей живоглотной в тот день стала Кшень,

Пролился по девушке плач деревень.

Давно я бродил у знакомой реки,

От жажды смотрелся в ее родники,

Но будто вчера я там юношей был,

Резвился дельфином и рыбу удил.

На берег песчаный легко выплывал,

На бархате трав докрасна загорал.

Там радость пылала в цветущей нови,

А здесь я тону в безответной любви…

Но звезды в глазах, греет солнце в груди,

И ветка надежды плывет впереди.

Тогда я не ведал, что Тускарь-река

У кручи была для ныряний мелка…

Текущие мысли в моей голове,

Парящие птицы в дневной синеве,

С надломом лежал я в чужой стороне.

Гадалка рекла, что подделано мне…

Но если жестоко наказан был я,

За что же моя пострадала семья?

Возможно, так, гневаясь, женщина мстила,

Возможно, русалка так сильно любила…

Врачи безуспешно решали задачу,

Желанные губы желали удачи…

В глазах светят звезды и солнце в груди,

И труднодоступная цель впереди…

Кручиной к реке прикасается круча

Черна и отвесна, как горестный случай.

Я

Обо мне не пишите рассказы

Из поверхностных глянцевых слов,

Концентрируя яркие фразы

Из моих многоцветных стихов.

Я живу в необъятной неволе,

Дверь к мечте заперта на замок.

Не увидеть вам грусти и боли

В мой дверной удивленный глазок.

Продвигаются волнами строчки,

И рисунки вживляются в дом.

Дни и ночи в уютном горшочке –

У окна существую цветком.

Ароматно я радуюсь свету,

Восхищен заоконной страной,

Мне она посылает приветы

С добродушно жужжащей пчелой.

И меня поливает заботой

Беспокойная милая мать.

Верю: лаской и нежностью кто-то

Пожелает меня поливать.

Я не всеми забыт и потерян,

А мой стих – открывающий ключ.

Выхожу из-за запертой двери,

Как из тучи ликующий луч.

Блокада

О песнях весенних мечтают

Растения зимнего сада –

Прорваться к цветенью мешает

Мороза и снега блокада.

И в жизни моей не хватает

Веселого, жгучего взгляда –

К блестящим глазам не пускает

Ревнивой болезни блокада.

А женщина где-то скучает

И слову зовущему рада.

Зайти же в мой дом запрещает

Ей робости внешней блокада.

Две жизни у нас не бывает –

Себя совершенствовать надо,

Любовь, не стыдясь, прорывает

Гнетущей печали блокаду.

К себе я тебя приглашаю,

И если захочешь быть рядом,

То, флангами рук обнимая,

Мы снимем печали блокаду.

Цветок

Из чрева влажной почвы он явился,

По воле солнца к небесам взошел.

Бутон улыбкой медленно раскрылся

И радостью смеющейся расцвел.

Блаженство жизни в мир земной вдохнул

И этим жизнь свою увековечил…

И что-то алым венчиком лепечет,

Ладони листьев к небу повернув.

На взгляд людей, он ростом маловат,

Но красоты величье утверждает

И в атмосферу весело вдыхает

Души своей весенний аромат.

Колышет теплый ветер лепестки,

Лаская беззащитное растенье.

Не умереть от варварской руки

Надеется цветок в сезон цветенья.

Взгляд инвалида

Я хотел подарить ей изящный рисунок,

Я тайком посвятил ей прелестный сонет,

Я хотел ей дарить, ублажая рассудок,

Вдохновенной любви ароматный букет.

Я хотел ей купить дорогую усадьбу

И построить уютный трехъярусный дом.

Я хотел ей купить новый «Лексус» на свадьбу

И дорогой познаний с ней мчаться вдвоем.

Избегал я красавиц, купивших карьеру

И в итоге попавших в цинизма карьер.

Я дарил ей и солнце, и звездную сферу,

Но возник между нами молчанья барьер.

Говорили ей нежно глаза инвалида

То, что я не решился стихами сказать.

А она уходила все дальше из вида,

И ее я не мог и не смел удержать.

В инвалидной коляске я брел осторожно:

Засекречены чувства, почти нелюдим.

Согревала надежда, что близость возможна,

Холодила реальность, что я нелюбим.

Там в туманной дали просиял без ответа

Мой лучистый, как день, предлагающий взгляд.

Здесь в потемках мечтают дожить до рассвета

И увидеть цветущим покинутый сад.

В непроглядной глуши не звонка моя песня,

И пустует мой дом – ею так решено.

Убежден я, что мы сотворили бы вместе,

То, что мне одному сотворить не дано.

Я теперь не умею задорно смеяться,

И ногами опору не чувствую я,

А над бездной уныния стойко держаться

Помогают мне мама, мечта и друзья.

И находится выход, где есть перспектива

Обустроить жилище и встретить любовь.

Изнуренное солнце уходит красиво,

Но развеется мрак, и взойдет оно вновь!

И надеется сердце горячее в клетке:

Где-то в хмурой дали меня спутница ждет.

Улетает мой стих, словно голубь, в разведку.

И она его с радостью в руки возьмет.

Изменяется курс, и я план поправляю.

Чемодан и альбом, как в круизе, со мной.

И рисую я мир, где меня принимают,

И целую я фибры гармони губной.

Снегирь

Бродят серые туманы,

Стали белыми поляны,

Снег в саду, и снег в беседке.

Как снегирь, сижу на ветке:

Ветку жизни студит иней,

Но сияет взгляд мой синий,

И печаль моей души

Светит в пасмурной глуши.

Сердце чувство излучает -

Жаркий свет сквозь грудь пылает:

На груди любовь, как роза,

Замерзает от мороза.

Мчатся вьюги и метели

На циклонной карусели,

Блещут звезды надо мной

За воздушной синевой.

Всходит алая заря.

Верю: жду тепла не зря.

Синий цвет и алый цвет

Рядом светят много лет,

Отгоняют лютый мрак

И живут как добрый знак,

Что в пустынной белой стуже

Я кому-то мил и нужен.

Свет надежды и любви,

Радость жизни оживи!

Преодоление

Я прошел бы по минному полю

И пробрался б сквозь огненный лес.

Я бы смело, испытанный болью,

Сквозь колючий кустарник пролез.

Я упорно прошел бы пустыню,

Шквалы бурь и мучительный зной,

Я питался бы горькой полынью,

Лебедой и соленой водой.

Я прошел бы гнилое болото,

Ледяной океан переплыл,

Если б там, впереди меня кто-то

Очень ждал и безмерно любил.

Дуб

Проживаю, как дуб, у дороги,

Голосую, как веткой, рукой.

Будто корни, не движутся ноги.

Ну кому же я нужен такой?

И проносятся дамы в «седанах» -

Видно, очень торопятся жить.

В их расчетах и бешеных планах

Важно выгоду не упустить.

Я дрожу волновыми листами

От ветров и холодных дождей,

И влечет под электролучами

Желтый блеск от моих желудей.

Этих дам поманю золотыми...

Разгорится тщеславие в них.

На меня они влезут нагими,

Лишь бы взять желудей золотых.

Был я нужен уставшей прохожей,

Ей помочь был я солнечно рад.

От меня она чувственной кожей

Получала бодрящий заряд.

Инвалидность

Стужа травмы мне ноги сковала.

Я к себе не могу тебя звать.

Мне царица надежда сказала

Развиваться и лучшего ждать.

Одиночество – тяжкое бремя

Выживать ежедневно в борьбе.

Показало текущее время

То, что я не был нужен тебе.

Во дворе то пурга, то туманы,

То косые дожди чередой.

Разрушают во мне ураганы

Гармоничный душевный настрой.

То ли пасмурный нрав непогоды

Угнетает в густой пелене,

То ли вечно живая природа

Загрустила, сочувствуя мне.

В старом доме на чистых оконцах

Катаракта от льющихся слез.

Месяцами не вижу я солнца,

И годами не вижу я звезд.

А ко мне интересны дороги.

За мою инвалидность прости.

И хочу я от мрачной тревоги

На экскурсию к звездам пойти.

Художник

Пишет художник на сером холсте

Душистого масла цветами.

Легкою кистью в умелой руке

Наносит мазки за мазками.

Мысль воплощая под взором очей,

Точны, виртуозны движенья.

Флагманской палочкой кисти своей

Выводит концерт сотворенья.

Взгляду картина его предстает:

Названье, размеры… холст, масло…

Художнику творчество это несет

Радость, почет и хлеб с маслом.

Карандаши

Звонким днем, восклицающим светом

И в затихшей смолистой ночи

В деревянных высоких корсетах

У меня есть цветные лучи.

В ожиданье целительной влаги,

Я рисую на благо души.

Как в пустыне, на белой бумаге

Возникают мечты миражи.

О желанном и нежном тоскую,

Над забвеньем держусь на плаву –

Я цветными лучами рисую

И в красивых рисунках живу.

Луна

Снова жду с Луною встречи –

И является она.

Мне лучи кладет на плечи,

Одиночеством больна.

Мне близки ее мотивы –

Ради жизни и любви

Создавать в морях приливы

И волнения в крови.

Яхтой в небе проплывает.

Я сижу, как на мели.

Но с Луной меня сродняет

Притяжение Земли.

Мне от Солнца отражаешь

Золотистые лучи,

Вдохновенье пробуждаешь

И мечтания в ночи.

Если небо мглой покрылось,

Не грусти, тебя прошу,

Что бы в мире ни случилось,

Я с тобой, пока дышу.

Теперь я знаю

Не знал я в жизни добрых светлых слов

Медвяных, ярких, радостных цветов,

Не знал я, как пурпурная заря

В реке купает россыпь янтаря.

Не знал я, как чудесен звездопад,

Как песней соловья ликует сад.

Не знал, что в пору страдную в полях

Так ценен хлеб в натруженных руках,

Не знал я дружбы крепкого вина,

И как щедра родная сторона.

Восторга пылкой ласки я не знал,

Хмелея, нежных губ не целовал.

Теперь я услажденным сердцем знаю,

Какую благодать я потеряю.

Но не спешу в пути познаний я

Познать глубокий слой небытия.

Подберезовик

Он просил проливного тепла.

Он ей верил – и счастьем подуло.

Он боялся: она от тоски умерла.

Или в топи беды утонула.

Грыз сухарики доли земной,

Жажда близости рот иссушала.

А она восхищалась его красотой,

Но другому тепло проливала…

У любви близоруки глаза.

О далекая правда, откройся!

Знаки молний на туче черкала гроза:

Ты не верь, не проси и не бойся.

К его голосу кудри ветвей,

Сожалея, береза склонила.

Были с детства до плача известны и ей

Черных бурь ветвеломные силы.

Им, как двум кораблям в синей мгле,

Что на риф в путешествии сели,

Жить – прикованной накрепко корнем к земле,

Жить – прикованным травмой к постели.

Отстранение

Сколько мной на березовой воле

Не написано радостных строк…

Держит, как на кандальном приколе,

Мою жизнь угнетающий срок.

Не померкнувший дух Монте-Кристо

Светит мне в затемнении стен,

Где любви соловьиному свисту

Вой тоски мне предписан взамен.

Вместо ясного купола неба

Потолка посеревший квадрат.

Убежать благовременно мне бы

Из тисков ежедневных утрат.

Переправила спутница-доля

Звонкий смех на болезненный стон,

Отстранен я от речки и поля,

От себя самого отстранен.

Мне успех лепестки обещали,

Трепеща под искристую трель.

Розы любят, чтоб их услаждали,

Кто б ни был – соловей или шмель.

Ветер времени сдул обещанья,

Как цветочный хмельной аромат.

Перед будущей мглой увяданья

Все желаннее прелесть услад.

В теплый край, где любви изобилие

И целительный сон без помех.

Все ж из мрака потерь и насилия

Навсегда совершу я побег.

Уходи, туман печали

Уходи, туман печали

И непрошеной тоски.

Ты густой седой вуалью

Не ложись мне на виски.

Онемевшим хмурым лесом

Ты меня не окружай,

Горькой дымчатой завесой

Радость мне не заслоняй.

Схлынь соленою волною,

В даль былого уходи.

Леденящей серой мглою

Мое сердце не студи.

Свет любви и свет надежды

Не гаси в моих глазах,

Мокрой грузною одеждой

Впредь не висни на плечах.

Знаю, где-то за холмами

Моя радость меня ждет.

Жизнь моя идет в тумане –

Куда сердце приведет.

И печалюсь, и тоскую,

Провожая день за днем,

Но ищу, иду вслепую

За своим поводырем.

«Много лет я считаюсь обузой»

Много лет я считаюсь обузой

И не лез напролом в женихи,

А от встреч с утешающей музой

В нежной грусти рождались стихи.

В торжестве вдохновенного часа

Восхитительно видится мне:

В колеснице своей за Пегасом

Я несусь по прекрасной стране.

После гонки азартной и жаркой

Я душою встаю в полный рост

Под небесною млечною аркой

В бурном лучеплескании звезд.

Словно шея, поломана вера

В справедливость… и в помощь врачей.

Здравствуй, новая звездная эра!

Укрепи мою жизнь, Водолей!

Сон

Шагаю с краюшкою хлеба,

Не зная о боли в груди.

Бескрайной, как звездное небо,

Мне видится жизнь впереди.

И радость моя молодая

Румяным рассветом встает.

А небо как рожь голубая,

Где солнце ромашкой цветет.

Забросил крючкастые снасти

Я в глубь зазеркалья пруда.

Вот вытащил карпа – о счастье!

Сорвался карась – не беда.

Обласканный солнечным ветром,

Крестьянским порядком дышу:

То свеклу полю метр за метром,

То кроликам травы кошу…

Мое пробужденье смывает

Всех красок чарующий свет,

И, словно в трясину, бросает

В реальность теперешних бед.

И сердце опять зазнобило

Болезненным сумрачным днем.

Не сон это. Все это было

В ликующем детстве моем.

Мой заповедник

Территорией в четверть гектара

От сарая до узкой реки

Луголесье зеленого яра,

Где диковинные уголки.

Разнотравье коса не срезает

И не губит деревья топор,

Толщу залежи плуг не кромсает

Много лет не горел здесь костер.

Здесь болотце жует котловинку,

Жуткий шорох, жужжание и свист…

Кто-то к берегу вывел тропинку –

То ли зверь, то ли смелый турист.

Зависает стервятник нередко,

Совершая спиральный облет,

Дремлет еж под кустом, а медведка

Под землей вкусный корень грызет.

В каплях крови трепещет калина

И с ракитой смыкается клен.

Рядом яблони дикой корзина

И крапивы высокий заслон.

От зеленого буйного дыма

До огня желто-бурой листвы,

От холодного снежного грима

До разлива волнистой травы

Управляют, сменяясь сезоны,

Зарастает быльем огород,

И густую безлюдную зону

Обживает животных приплод.

Здесь щебечет незримая птица,

Затаились дрозды над гнездом

И крадется к сараю лисица

По малиннику рыжим костром.

Я придольной усадьбы наследник

И за жизнью природы слежу,

Но в таинственный свой заповедник

Ни с косой, ни с ружьем не вхожу.