КШЕНЬ

Атаман снял папаху, вздохнул и, поклонившись в пояс кругу, обратился к казакам – Атаманы молодцы!  Служба царская закончилась и царь московский отпускает нас домой на Дон. А за верную службу царь Фёдор Иоаннович[1]  жалует нас серебром, да золотом. -  Затем он взял из рук стоящего рядом с ним боярина и бросил в круг мешок с деньгами. – Дуваньте братья казаки по совести, да не забудьте о погибших и доли на святую церковь. После дувана будет беседа, надо помянуть погибших  и отпраздновать окончание службы- Казаки дружно крикнули – Любо!- и приступили к дувану царской казны, развернув ковёр, на котором разложили каждому причитавшую долю, отдельно семьям погибшим и отдельно на святую православную церковь. Боярские слуги выкатили бочку водки  - царский подарок. Помолившись, казаки выбили крышку бочки и пустили ковш по кругу – царскую чарку. Затем  атаман выкатил две бочки зелена вина, и пошла гульба.

Атаман с есаулом и с несколькими старыми и опытными казаками держал совет. Путь был далёким и опасным. Предстояло пройти с западной границы Московского царства через Курщину, Диким полем до реки Воронеж, а уж затем к себе на Дон. Слух был, что опять ногайцы с крымчаками воевали Рязанское княжество, а затем неожиданно объявились на Оке под Каширой. Встречи с крымчаками атаман не опасался, так как они после окончания набега и дележа  полона разделялись на малочисленные группы, растворявшиеся в степи, и не представляли собой особой опасности для пяти сотенной ватаги казаков. Атамана так же знал что, после набега на Русь, в половецкой степи, Ногайская орда разделялась с крымчаками и, поделив добычу и захвати с собой полон, обратно домой шла Диким полем до реки Воронеж, затем  переходила на левый берег Дона и уже им шла в кубанские степи. Именно она и представляла наибольшую опасность для казаков.

Наутро, казаки, двинулись домой на Дон. Атаман вёл казаков через Северские земли, на Курск, а затем уже Диким полем. Подойдя к укреплённому городку Бардаково[2] на западе Северской земли казаки увидали вокруг него спалённые деревни. – Никак орда и здесь побывала? - спрашивали себя казаки. Воевода, возглавлявший  оборону городка, увидев казаков, был очень обрадован. – Слава Богу! Вы не представляете как я рад. Наши севрюки, вместе с камаринцами, пошли в догон за Ордой. Попытаются отбить полон. У меня нет никаких сил оборонять город если орда вернётся. Побудьте у нас несколько дней, пока наши севрюки - казаки не вернуться.

- Добро - сказал атаман и велел казакам расседлать коней.

На другой день прискакал комонь[3] Курского князя и передал приказ князя. Всем, кто способен держать оружие идти на помощь Курску. Орда сожгла монастырь Коренной иконы и, разграбив его, пыталась взять приступом Курский городок, но приступ был отбит. Князь заперся с дружиной в кремле. Сил у него мало.

- На конь - приказал атаман, и казаки поскакали на помощь курянам. К Курску добрались на вторые сутки. Орда уже ушла, и только сожжённые деревни вокруг Курска, да выжженный посад с трупами убитых на валах крепости говорили о набеге. Курский князь призвал к себе атамана и слёзно молил ему помочь отбить полон у татар. Атаман созвал казаков на круг, и стали казаки думу думать, стоит ли им ввязываться в эту драку. По тому, что удалось выяснить татар, было не менее двух тысяч. Судя по убитым, в набеге были в основном ногайцы. – Слово взял атаман.

- Дорожка на Дон у нас, братья казаки, с ногайцами одна - сказал атаман.

 - Если мы с курянами их здесь побьём, то наша дорога на Дон станет безопасней. Поэтому я предлагаю, братья казаки, помочь Курскому князю и братьям нашим севрюкам с камринцами. Камаринцы[4], отчайные вояки. На Русь они пришли с Сербии и, раздвинув славян мечом, осели рядом с севрюками. Камаринцами их зовут из-за чёрной одежды. Комар – значит чёрный. Носят они чёрные меховые шапки наподобие высоких папах, чёрные меховые полушубки на выворот, чёрные сапоги и оружие тоже чернят. Женщины носят тоже всё чёрное, от чёрных платков с красными цветами, до чёрных сапожек и дох. Живут на обрывах оврагов в мелколесье. Ихние поселения беспорядочные, но устроены навроде вентеря. Татары в их места не любят наведываться. Дюже они жестоки и беспощадны. Некоторые утверждают, что они людей едят,  колдуны и оборачиваются в волков. Ну, так что же братья казаки, поможем курянам? –

-Любо, атаман,- раздались дружные возгласы казаков.

 - Подсобим курянам и северцàм[5] отбить полон. Ногайцы и наши лютые враги.-

-Будь по вашему- сказал атаман и поклонился.

–Готовьтесь братья казаки, завтра утром выступаем.-

Наутро пять сотен казаков выступили из кремля. Проводниками у них были севрюки. Пройдя 20 вёрст, они вышли к последней русской крепости на границе дикого поля – Беседенской крепости. Стояла она обрывистом берегу реки. С валов крепости степь просматривалась не мене чем на 40 вёрст. Атаман знал, что ближайшая река в степи «со сладкой водой», как говорят качевники, будет только через 70 вёрст и у истока реки стоит маленькая русская крепость – Тим, которая часто подвергалась  полному разорению. Затем за ней строго на восток через степь верст на 80 течёт не широкая река в направлении реки Воронеж, затем она резко поворачивает на север и впадает в реку Сосну в трёх верстах от городка Ливны. От этого поворота до Дона останется 85 вёрст. Именно на этой реке у крымских татар и ногайцев было условное место на Муравском шляхе[6], где они делили свою добычу после набегов. Судя по всему ногайцев надо искать именно там.

Сводные силы курян и казаков собрались недалече от Тима. Засланные в степь конные разъезды выяснили, что нагайцы стоят в 20 верстах от Тима, на истоке реки и, судя по всему, погони не ждут. На совете было принято решение напасть на ногайцев по казачьему обычаю в сумерках. Казаки, севрюки и комаринцы должны были налететь на ногайцев лавой со стороны степи, с половецкого кургана, где берег реки пологий. Курский князь с дружиной должен будет ударить на ногайцев с противоположной стороны, со стороны обрывистого берега и, загнав ногайцев в реку, общими силами, бить, рубить и гнать ногайцев по реке, не давая уйти в степь.

Отобрав сотню самых лихих донцов, камаринцев и севрюков, заслали их в степь, чтобы они следили за ногайцами и крымчаками и уничтожали их разведку. К вечеру, соединённые силы курян, донцов, севрюков и камаринцев незаметно вышли к стойбищу ногайской орды. В сумерках были видны дымы от костров, слышны были ржание коней, рёв верблюдов, скрип повозок и плачи людей. Лагерь ногайцев жил своей привычной жизнью. Кипели котлы, в которых  варилась баранина, блеяли овцы, ржали лошади, кричали женщины. Разделив по своему обыкновению полон на мужчин, женщин и детей, ногайцы отделили молодых мужчин и женщин от остальных. Самых красивых полонянок и детей отделили на продажу, а остальных молодых женщин стали насиловать, гоняя на конях их по кругу и прыгая им на спины и валя на бок как молодых жеребчиков и насилуя сзади. Беременных женщин они распинали на траве и насиловали скопом, а затем вспарывали им животы. 

Атаман вытащил из ножен саблю и поднял её.

 – Господи благослови! Айда, братцы, с Богом. –

Донцы обнажили свои сабли, и перешли на рысь. Атаман махнул саблей, и пять сотен казаков, вместе с пятью сотнями севрюков и камаринцев прибавив ходу со свистом и гиканьем стали разворачиваться в лаву, построенную в пятерной  зубец.[7] Раздался шум похожий рёв и лава, перед которой на десять саженей лёг ковыль, ощетинившись пиками, и сверкая саблями, лавиной сошла с половецкого кургана на ничего не ожидавших ногайцев.

 Несмотря на то, что ногайцы не ожидали нападения, тем не менее, они будучи храбрыми воинами, не растерялись, кинулись к коням, и крича и размахивая кривыми саблями помчались навстречу казакам. Сшиблись. Началась рубка, темп которой определяли казаки, возглавлявшие зубцы. Не выдержав дружного удара казаков, камаринцев и севрюков, оставшиеся в живых ногайцы, повернули коней и поскакали к реке. Из палатки военочальника выбежал мурза со своими найонам, которые плотной стеной окружили его, и он с частью войска поскакал к противоположному обрывистому берегу. В это время раздался звук трубы, и на них с обрыва обрушилась курская дружина во главе с князем. Сжатые с двух сторон ногайцы были сбиты в русло реки, где их рубили, кололи, резали, топили.

Атаман с несколькими казаками и камаринцами оказался в самой гуще рубки  и отрезанным от своих. Есаул увидя это крикнул

- Братья казаки, атаман в опасности – и с полусотни казаков рубя и сметая всё и всех на своём пути, кинулись выручать атамана. Вот пали комаринцы, а оставшиеся в живых казаки, ставши в круг, прикрыли атамана. Атаман, юлой вертясь в седле, саблей отбивал сыпавшие на него удары. И тут он увидел удирающего мурзу. Гикнув, он поднял коня на дыбы и поскакал навстречу мурзе. Мурза тоже увидел атамана и так же поскакал навстречу ему с копьём в руке. Поединщики сшиблись. Атаман поднырнул под копьё и, пропустив мурзу мимо себя, ударил его чеканом по голове, а затем добавил саблей по шее.  Мурза, взмахнув руками, свалился с коня под копыта метущихся коней.

Остатки ногайского войска гнали ещё вёрст 10 по реке, пока не стало совсем темно. Разгром орды был полным. Освободили весь полон.

Прощаясь с князем атаман сказал ему.

- Была та речка безымянна на Муравском шляхе, но теперь будет она  донцами называться Кшению, так как мы пошарпали здесь обоз орды, а как известно обоз по татарски называеся  – «кше», и место это будет называться тоже Кшению. - Да будет так! - Сказал Курский князь. С тех пор так и стало. Прошли столетия, а речушка названная донским атаманом так и зовётся Кшению, а место той битвы так же зовётся Кшенью[8].

С той битвы пор прошло более ста тридцати лет. Когда царь Пётр I стоял под Полтавой, шведский король Карл XII заслал своих людей в ногайскую орду с тем, чтобы орда пришла ему на помощь под Полтаву, обещая ей многия милости. Орда соблазнилась. В июне 1709 года Орда пошла по проторенному веками пути. Дошла до места Кшении и перейдя реку в этом месте пошла на Русь. В двадцати верстах за Кшению её встретили донцы, стрельцы, куряне и разбили её наголову. На том месте теперь стоит чугунный крест, поставленный казаком и русским скульптором Вячеславом Клыковым. Это был последний, большой набег ногайской орды на Русь.

[1] Сын царя Ивана IV(Грозного)

[2] столица камаринцев

[3] конный воин (древнерусское)

[4] Самое воинственное из славянских племён из Сербии позже  всех славянских племён пришедшее на Русь. Мечём раздвинув славян  заняло землю  на стыке современной Курской, Брянской и Орловской областей. Камаринцы поддержали Лжедмитрия I, за что подверглось жесточайшему истреблению русским войском по указанию Бориса Годунова.

[5] Северцы, они же новгородсеверцы, они же севрюки – одна из ветвей доского казачества

[6] самый известный шлях, по которому крымские татары и ногайцы делали набег на Русь

[7] лава строилась зубцами. Зубец состоял либо из троек (тройной зубец), либо из петёрок (пятерной зубец). Возглавлял зубец наиболее опытный казак, обычно знающий казачий спас, который задавал темп рубки. Его прикрывали казаки входящие в зубец.

[8] Нынешнее село Кшень